Найти истинное предназначение в жизни иногда бывает очень сложно. Многие следуют советам родителей, близких, общества. Однако, тем, кому удается найти дело своей жизни — несказанно повезло. Так случилось и с героиней нашего интервью. Евгения Пименова — клинический психолог, гештальт-терапевт, супервизор. Подробнее о том, как устроен процесс работы, с какими проблемами приходят клиенты, в чем особенность гештальт-терапии и многом другом — читайте в интервью.
– Расскажите о вашем детстве. Кем вы мечтали стать, когда вырастете?
– Я была, пожалуй, очень правильным ребенком во многих смыслах — гордость семьи и школы. Отличница, занималась танцами, музыкой, в жизни всегда было много дополнительных занятий, в общем — образ идеального ребенка. Только вот с последствиями этого идеального образа много чего пришлось делать уже во взрослом возрасте, чтобы их преодолеть. Потому что это и синдром отличницы, и перфекционизм и синдром самозванца, и страх самопредъявления, ведь в любой момент все вокруг могут обнаружить твою неидеальность. А идеальными живые люди не бывают. Помню, в детстве мечтала стать учителем. В целом я могу сказать, что идея и желание преподавать и на сегодняшний день являются для меня актуальными. Думаю, только это были бы уже не дети. Скорее, я хотела бы преподавать студентам.
– Почему выбрали профессию психолога? Помните ли момент, когда точно решили для себя, что хотите освоить именно эту профессию? Возможно, был какой-то переломный момент в жизни.
– Мне кажется, что это не было одномоментным решением. Закончив технический ВУЗ, что собственно было скорее родительским выбором, я решила пойти уже в сторону своих желаний. И этим же летом подала документы в педагогический, правда каким-то чудесным образом оказалась на факультете практической психологии. Мне всегда были интересны люди, их истории, интересны механизмы и закономерности работы нашей психики, кроме того, кажется, я с детства хорошо могла распознавать, что с другим человеком. Я наблюдательна и чувствительна к чужим переживаниям. И психология, конечно, тогда меня захватила. Будучи на втором курсе, я познакомилась с Гештальт-терапией, начав свое обучение еще и по этому направлению. Удивительно, но с этого момента, я ни разу не задумывалась о правильности своего выбора, я точно выбираю для себя этот путь.
– С какими запросами клиентов Вы работаете? На чем специализируетесь в своей практике?
– Я работаю с достаточно широким спектром невротических расстройств, проблем. Если выделить основные темы, с которыми ко мне обращаются клиенты, то это проблемы в сфере отношений, будь то романтические, дружеские, детско-родительские, отношения с миром, с другими людьми или собой, в моей практике много клиентов с тревожными расстройствами, нарушением пищевого поведения и непринятием своего тела. Я также работаю с травмами физического и сексуализированного насилия. Я консультирую по вопросам самооценки и предназначения. Помогаю при сложностях в сфере самореализации и денежного роста.
– Вы практикуете гештальт-терапию, а можете немного рассказать об этом подходе? Чем он отличается от других?
– Для меня гештальт подход — это про глубину, принятие, ответственность, про «здесь и сейчас», про чувства. Цель гештальт-терапии — добиться гармоничного и целостного функционирования жизненных систем человека, способности к саморегуляции, как в физическом, так и психологическом аспектах. Это то, что в психологии называется холизмом. В центре внимания гештальт-терапии находится клиент с его желаниями, интересами, характерными только для него формами поведения, особенностями мышления и восприятия. И это важно, потому что гештальт-терапия не является директивным подходом. Терапевт и клиент в большей степени находятся на равных, поэтому специалист никогда не будет навязывать клиенту свое видение проблемы, давать оценку и советы. Кроме того, для меня гештальт — очень самодостаточный подход, я нахожу в нем много свободы для творчества и гибкости. Стоит также отметить, что, так как я проходила и периодически прохожу обучения и в других направлениях, это дает мне возможность интегрировать и другие направления в работу с клиентами, но безусловно, придерживаясь философии и специфики гештальт-подхода.
– Бывает ли вам эмоционально сложно работать с клиентами? Как справляетесь с этим?
– Безусловно бывает, я часто работаю именно со страданиями людей. Когда ты рядом с клиентом, ты так или иначе включаешься в него. Поэтому один из навыков, который специалист должен освоить — это разделять себя и клиента и отключаться от его жизни, как только он выходит за дверь кабинета. Кроме того, рядом с клиентом мы можем попадать в свои тяжелые переживания. Именно для этого психолог на протяжении всей своей практики сам должен находиться в регулярной личной терапии. Также, когда я сталкиваюсь со сложными для себя случаями, я обращаюсь к своему супервизору. Чаще это старший коллега, который получил соответствующую специализацию, и который помогает в сложностях, связанных с терапевтической работой.
– Важно ли, на ваш взгляд, объяснять клиенту, как будет устроен процесс консультаций? С чего начинается ваша работа со всеми клиентами?
– Моя работа с клиентом всегда начинается со знакомства и обозначения правил. Конечно, я стараюсь какие-то аспекты того, что мы будем делать на консультации, объяснить клиенту. Особенно, если предлагаю те или иные эксперименты в рамках консультации. В Гештальте это частый метод. Это снижает тревогу клиента. Но вряд ли можно полностью расшифровать для него этот процесс. Например, на консультации я часто обращаюсь к тому, что происходит между нами, как выстраивается наш контакт. Для новых клиентов не совсем понятно для чего это, ведь фокус его проблемы лежит за пределами кабинета. Но ведь, если человек определенным образом взаимодействует с людьми и миром в своей жизни, подобный же способ он будет демонстрировать и в контакте с психологом. И если я могу доверять лишь его словам, когда слышу его рассказ, то на консультации я могу еще своими глазами наблюдать, как он обращается с собой и другими.
– Часто ли встречаетесь с завышенными ожиданиями, когда человек хочет, чтобы «сразу помогло»?
– К сожалению, часто. Человек приходит, например, с паническими атаками или проблемой зависимых отношений, и надеется, что мы разрешим его проблему за 1-2 консультации. Конечно, это абсолютно нереалистично. Даже подходы в психотерапии, ориентированы на краткосрочную работу не могут дать таких результатов. Есть, правда, часть запросов, с которыми можно разобраться в рамках краткосрочного консультирования (до 5 встреч). Это какие-то ситуативные сложности, для разрешения которых не требуются личностные, глубокие изменения. Я беру клиентов с подобными запросами. Но запросы, требующих серьезного исследования и понимания себя, внутренних изменений — это долго. Суть ведь не в том, чтобы рассказать клиенту, что он в своей жизни делает неправильно и как надо, чаще он в принципе и сам знает ответ на этот вопрос. Сложности начинаются тогда, когда нам нужно понять, как он вообще свою жизнь подобным образом организует и почему. И как сделать так, чтобы сдвинутся с мертвой точки и начать маленькими шагами что-то менять.
– Вы даёте супервизии, а также работаете с клиентами. А что вам нравится больше всего — быть терапевтом для ваших клиентов или супервизировать?
– Я бы не стала сравнивать эти два вида практики. Они скорее являются взаимодополняющими. Супервизия — это больше про коллегиальность, возможность говорить с коллегами на знакомом нам обоим языке, что непременно обогащает не только супервизанта, но и меня как супервизора. Работа с клиентами непременно другая, но в ней не меньше интереса и удовольствия. Хотя иногда она кажется сложнее, ведь у нас с клиентом нет общего языка, я имею понятийный аппарат, я не могу говорить с клиентом терминами, это и не нужно. И в этом задача психолога — каждый раз сонастраиваться с клиентом.
– Много ли у вас свободного времени? Чем вы занимаетесь, помимо профессиональной деятельности?
– Сейчас не так много, как хотелось бы. Работа отнимает много времени, ведь это не только непосредственно консультации, но и постоянные обучения, написание профессиональных статей и создание контента для социальных сетей, чтение профессиональной литературы, административные вопросы, связанные с деятельностью. Но я всегда стараюсь по максимуму использовать свободное время, чтобы разнообразить свою жизнь, сделать ее максимально интересной для меня. У меня есть семья, дети, муж и, конечно, часть времени я посвящаю им. Если говорить про увлечение и хобби, я занимаюсь верховой ездой, люблю горные лыжи. Я довольно много путешествую, и это для меня лучший способ познания мира и расширения. Так же я просто обожаю хорошую художественную литературу. Читаю много, каждый день. Состою в книжном клубе.
– Есть ли у вас ритуалы для поддержания красоты и здоровья, которые вы выполняете ежедневно?
– Я стараюсь так или иначе включать физическую нагрузку в свою жизнь: тренажерные зал, конные тренировки, йога. Для меня это не только про способ поддержания физической формы, но и про возможность переключиться. Обращаясь к телу, концентрируясь на телесных ощущениях мы можем снизить уровень тревоги и прервать «мыслительную жвачку». А что касается здоровья, я верю, что наше физическое так или иначе является отражением нашей психики, поэтому один из способов позаботиться о своем здоровье, это своевременно разрешать проблему ментального характера.
– В чем заключается ваша идея о счастье? Что это означает именно для вас?
– Для меня счастье во многом — это способность быть полностью погруженным в в ощущения и чувства настоящего. Люди с психологическими проблемами и расстройствами не умеют задерживаться «здесь и сейчас», а значит не могут ощущать всю полноту жизни. Невротик то жалеет о сказанном и содеянном, таит обиды и утопает в вине, пребывая в прошлом, то тревожится за будущее, которого нет, проецируя проблемы, которых ещё не существует. Уметь жить в моменте — это не значит отказаться от прошлого и будущего. Это значит не сбегать из настоящего и не жить автоматизмами. Это значит жить осознанно, не искажая реальность, и счастье возможно в этой неискаженной реальности. Кроме того, для меня счастье — это не перманентное состояние, это момент, когда ты осознаешь, что твоя истинная потребность, пусть даже самая незначительная, удовлетворена, а ожидания предвосхищены.
– Какие советы можете дать читателям, которые хотя бы немного, но сделают их жизнь счастливее?
– Во-первых, перестать думать, что кто-то другой сможет сделать вас счастливыми, что кто-то другой придет и спасет вас от несчастия. Счастье только внутри нас, и только мы сами несем ответственность, чтобы быть счастливыми. Второе, это понять, что счастье слишком индивидуально, чтобы следовать чьим-то советам по его достижению. Счастье уникально для каждого. И секрет его в удовлетворении наших собственных, таких разных потребностей. Потребностей, которые были до этого нами осознаны и приняты. Да и сам путь к этим истинным желаниям у каждого свой, базирующийся на опыте и личностных особенностях.
А путь к счастью, мне кажется, лежит через свои желания, свои интересы, через узнавание себя, через поиск нового, через спонтанное взаимодействие с миром. Этот путь во взгляде на мир, свободном от негативных установок, от невротических защит, от неоправданных запретов и ограничений. И ко всему этому можно прийти, в том числе, через психотерапию.
Фото из личного архива Евгении ПИМЕНОВОЙ
